fb pixel
Телеканал NTD

Завтрак в Булонском лесу

Завтрак в Булонском лесу

на правах рекламы

Сценарий балета «Голубой поезд», написанный Жаном Кокто, вынудил действующих лиц балета лицезреть якобы пролетающий над ними самолет. Нижинский тем временем не хотел этого флирта. А Стравинский писал в деревне музыку для другого балета…

В 1924 году Жан Кокто, забыв двенадцатилетней давности завтрак и споры в Булонском лесу, сочинил сценарий балета «Голубой поезд». Дягилев заказал музыку Дарьюсу Мийо. Бронислава Нижинская осуществила замысел, поразительно близкий фантастическим прозрениям брата. Молодежь в купальных и теннисных костюмах флиртовала на пляже. По ходу действия участники, задрав головы, провожали взглядом якобы пролетающий над ними самолет. Нет, это не был самолет, его не могли видеть, но как будто он был, как будто пролетел над ними, а потом был похищен, и похищенный самолет исчез без следа.

Нижинский флирта в своем балете не хотел. Флирт навязал Дягилев. Потому в «Дневнике», за словами «Фавн» — это я», — написано: «Игры» представляют жизнь, о какой мечтал Дягилев».

Все же эту мечту — не мечту, но заказ Нижинский, с виду повинуясь, пропустил через собственное сознание, и флирт обернулся игрой испугавшихся флирта детей.

Дебюсси согласился сочинить музыку на предложенное Нижинским название «Игры». Стравинский, о котором Вера Красовская хотела написать целую книгу, но написала о Нижинском, — Стравинский где-то в деревне, в России, писал музыку другого балета — о языческих обрядах встречи весны. Молодой композитор огорчился, что его разлучили с Фокиным. Переписываясь с Рерихом, сценаристом и будущим художником «Весны», он пожаловался ему на бестактность Дягилева, который совершенно не интересовался, хочет ли он работать с кем-то другим.

Дягилев, расставшись с Фокиным, подумывал было о Горском, как возможном постановщике балета Стравинского. И, вероятно, пригласил бы его, хотя Стравинский строптиво заявил, что «может быть, Горский гений», но он предпочел бы Фокина. После завтрака в Булонском лесу Дягилев передумал, решив, что оба балета к пятому парижскому «сезону» поставит Нижинский. Он удивленно размышлял о том, на какую, оказывается, благодарную почву упали зерна «уроков» в картинных галереях и концертных залах. Теперь «учитель» действовал осторожнее, памятуя, в свою очередь, урок, который «ученик» ненамеренно преподал в Булонском лесу.

Интуиция выводила «недалекого мальчика» (Дягилев знал, таким по-прежнему считали Нижинского многие) в русло передовых художнических опытов.

Довольный, что наткнулся на подтверждение этого факта, Дягилев принес Нижинскому фотографию с картины молодой художницы Александры Экстер. Картина называлась «Охота»: на фоне громоздящихся кубов три женщины и мужчина мчались вперегонки с собаками за невидимым зверем.

Подпишись на e-mail рассылку

Выбери что бы вы хотели получать на свой e-mail: